Хочу поделится со своими читателями замечательной публикацией “Собака-диверсант” офицера инженерных войск Юрия Веремеева. Статья интересна тем, что рассматривает эту собачью службу с профессиональной точки зрения, тем самым развенчивая некоторые мифы об их эффективном использовании в годы Великой отечественной войны.
Перед тем, как приступить к самому тексту, предлагаю вам ознакомиться с информацией о начале подготовки собак-диверсантов в Центральной школе военного собаководства в Москве.
Подготовка собак-диверсантов в Центральной школе военного собаководства
В 1934 году по предложению научно-исследовательского института ВВС в школе началась экспериментальная работа о возможности использования для подрыва отдельных объектов собаками, заброшенными самолетами в тыл противника. Эту службу собак назвали воздушно-десантной (в годы войны ее называли диверсионной).
Работа в школе велась в трех направлениях:
- подготовка собак по подрыву железнодорожных путей (Новиков П.Г.),
- по подрыву железнодорожных и шоссейных мостов (Нестеров А.М.)
- по подрыву нефтехранилищ.
Для тренировки личного состава и собак на полигоне части была построена парашютная вышка и примерно 100 м железной дороги.
Основное внимание на новой службе уделялось подготовке личного состава, умеющего тактически правильно определить цель, выбрать момент пуска собаки на цель. Этому должна предшествовать хорошая разведка намеченного объекта для проведения операции.
В июне и декабре этого же года на аэродроме в Монино Московской области были проведены испытания собак воздушно-десантной службы.
В период Великой Отечественной войны Центральная школа специально для боевых операций собак этой специальности не готовила.
Однако, 19 августа 1943 года на Белорусском фронте в районе г. Полоцк по личной инициативе командира 37 отряда собак минно-розыскной службы подполковника А.П.Мазовера, группой старшего сержанта Бычкова А. спущена из укрытия собака по кличке «Дина» (вожатый ефрейтор Филатов), преодолев участок от укрытия до полотна железной дороги, сбросила разъемный специальный вьюк на полотно дороги.
Через 15-18 секунд после ее возвращения, раздался взрыв, разрушивший железнодорожное полотно, а следовавший эшелон потерпел крушение, т.к. пуск собаки был произведен почти навстречу эшелону.
Читайте также: О подрыве поезда собакой-диверсантом Диной
Две цитаты
В своей статье Юрий Веремеев использует две цитаты, часто встречающиеся в интернете о собаках-диверсантах.
Первая из них скорее всего взята из книги Константина Карапетянца о служебной кинологии:
В начале 30-х годов часть руководства Красной Армии (М.Н.Тухачевский и другие) увлекалась разработкой операций в глубоком тылу противника, в ходе которых значительное место отводилось диверсионным подразделениям, которые должны были дезорганизовать снабжение и управление неприятеля.
Наверное, поэтому в конце декабря 1934 и начале января 1935 года в районе Монино проводились испытания собак, обученных для диверсионных целей. По замыслу инициаторов, собаки, сброшенные на парашютах в специально сконструированных коробах, должны были доставить взрывчатку, находившуюся в седлах на спине к бензобакам, на полотно железной дороги и к самолету “противника” (как видите, упомянутый выше господин Приклонский просто отдыхает).
При этом четвероногому солдату в принципе не отводилась роль камикадзе, поскольку “Механизм седла состоит из двух частей — бойка с пружиной, воздействующего на капсюль и механизма, воздействующего на шпильки, с помощью которых собака освобождается от седла”.
Вторая цитата:
Первое испытание проводилось по самолетам на аэродроме: “две собаки породы немецкая овчарка, сброшенные с 300 метров, после раскрытия коробов уверенно пошли на цель. Альма немедленно сбросила седло рядом с целью, Арго не сумел сбросить из-за неисправности механизма.
На следующий день, сброшенные с той же высоты две овчарки, преодолев 400 метров по глубокому снегу за 35 секунд, сбросили седла со взрывчаткой на железнодорожное полотно. При этом они проявляли высокую сообразительность: “у собаки Нелли после освобождения из короба седло упало на землю, но Нелли подхватила седло зубами и донесла до железной дороги”.
Руководитель испытаний, заместитель начальника Штаба ВВС Красной Армии Лавров, в своем докладе, направленном 4 января 1935 г. М.Н.Тухачевскому, Я.И.Алкснису и А.И.Егорову писал:
“Проведенные испытания показали пригодность программы подготовки собак… для выполнения следующих актов диверсионного порядка в тылу противника:
-подрывы отдельных участков железнодорожных мостов и железнодорожного полотна, разных сооружений, автобронетанковых средств и т.д.;
-поджоги строений, складов, хранилищ жидких горючих веществ, нефтяных приисков, железнодорожных станций, штабов и правительственных учреждений;
-отравлению при помощи сбрасывания устройств с отравляющими веществами водоемов; скота и местности, когда сама собака является источником заразы, возможное распространение эпидемий.
Полагал бы целесообразным… организовать в 1935 г. школу Особого Назначения, доведя количество подготовленных людей до 500, а собак до 1000-1200…
В целях предварительной охраны наших объектов оборонного значения от диверсионных собак теперь же дать директивные указания приграничным военным округам уничтожать собак в любом месте их появления, особенно в районе аэродромов, складов, железнодорожных линий и бензохранилищ…
Мнение Юрия Веремеева
Уважаемый читатель, тебя ничего не настораживает в этих цитатах? Ну хотя бы скорость бега собак по глубокому снегу (“400 метров по глубокому снегу за 35 секунд”). Это получается около 42 км/час. Кто-нибудь встречал собак, способных бегать со скоростью хорошего автомобиля по ГЛУБОКОМУ(!) снегу с почти двадцатикилограммовым грузом на спине?Это первое.
Второе. Простите, но в середине тридцатых прыжки с парашютом даже людей были еще в новинку. Парашют тогда рассматривался исключительно как средство спасения летчика. Недаром огромный фурор среди иностранных наблюдателей произвела выброска красноармейского парашютного десанта во время Киевских маневров 1935 года.
Парашютов, предназначенных для иных целей тогда просто не существовало. Мне нигде не удалось отыскать информации ни о “специально сконструированных коробах”, ни о парашютах, пригодных для сбрасывания грузов небольшого веса. Любой грамотный парашютист скажет вам, что использовать обычный людской парашют в качестве грузового без радикальной переделки вряд ли возможно.
Третье. Одна из отраслей биологической науки зоопсихология, изучающая поведение животных, давно пришла к однозначному выводу о том, что в природе каждая особь занимает на местности строго ограниченный участок (пусть даже и весьма значительный по площади), который не покидает на протяжении всей своей жизни.
Ориентируются животные в пределах своей территории по раз и навсегда отложенным в памяти картинам местности. Освоение занимаемой территории происходит в младенческом возрасте обычно под руководством родителя, или с достижением половой зрелости новый участок под руководством особи другого пола, хозяина участка. И как правило новый участок вплотную примыкает к уже знакомому. Расширение занимаемой территории или перемещение занимаемого участка происходит крайне медленно и постепенно. Обычно на протяжении ряда месяцев и даже лет.
Оказываясь на совершенно незнакомой территории (обычно по воле человека) одиночное животное испытывает острейший психологический стресс, куда как более сильный, чем человек, оказавшийся совершенно внезапно для себя в совершенно чужой стране с незнакомым языком, обычаями, правилами поведения и моральными ценностями. Причем, если человек, обладая развитым разумом и сознанием, обычно оказывается в состоянии приспособиться к новым местам, то животное по большей части обладает куда меньшими приспособительными способностями.
У животных в этом плане способность к абстрактному мышлению и оценке ситуации заменена простым, но очень жестко встроенным в сознание инстиктом – “Все, что незнакомо, неизвестно -опасно”. В обычных условиях жизни животного этот инстинкт обеспечивает выживание. Поэтому, если животное оказалось в незнакомой ситуации, то это чаще всего кончается гибелью животного, ну или как минимум приводит к неадекватному поведению.
Известная писательница и биолог Джой Адамс, посвятившая много лет изучению жизни гепардов и вопросам возвращения в природу гепардов, рожденных в неволе, и долгое время полагавшая, что гепарды не выживают на воле из-за того, что у них утрачены охотничьи навыки, в конце концов пришла к выводу, что причиной гибели гепардов является именно стресс новой территории. Даже особи, которые довольно быстро смогли отказаться от пищи, предлагаемой Адамс, на протяжении ряда лет жили вблизи ее лагеря, т.е. на знакомой для них местности.
Исходя из выводов зоопсихологии трудно поверить в то, что собаки, выброшенные с парашютом на совершенно незнакомую местность, в абсолютно чуждую им среду обитания (для собаки, рожденной в населенном пункте, питомнике, и т.п. местах, лес столь же чужд, непонятен и страшен, что и для коренного горожанина), моментально после освобождения от “короба” быстренько сориентируются на местности, определят направление на вражеский бензосклад, склад боеприпасов или аэродром и направятся прямехонько туда.
Хотелось бы спросить тех, кто писал подобные “перлы”, каким образом собака узнает, где находится требуемый объект? Ей что, перед посадкой в самолет проводник будет показывать карту с обозначением объектов?Или ее заставили запомнить азимут цели и дистанцию до нее? И она умеет пользоваться компасом?По запаху? Так бензин на 20 километров свой запах все же не разносит.Или собака просто будет блуждать по лесу, пока случай не выведет ее на вражескую железную дорогу?
Ну вот рассмотрим такую ситуацию. Вы в роли собаки-диверсанта. При этом от вас не требуют становиться на четвереньки, лаять. Просто с вами поступают так, как это делали бы с собакой.
Итак, Вас, ничего не рассказывая и не объясняя (собаке ведь ничего не расскажешь), посадили в самолет, всучили мину и отдали приказ взорвать объект. Потом долгий полет неизвестно куда, пока пока вам не приказали прыгать. При этом вам не объяснили куда вы летите, где, в каких направлениях и как далеко находятся вражеские склады. И вдобавок вам не дали с собой ни куска хлеба.
Как вы полагаете, будет толк от вас как от диверсанта? Так вы все же человек и что то можете сообразить. А собака?
Ну наткнулись вы на полотно железной дороги и взорвали его. А может это узкоколейка, по которой лет пять тому назад возили торф, а потом забросили. Человек еще может оценить и сообразить, что эта дорога явно не та, что нужна, а собаке ведь все равно.
Ну и наши летчики времен войны. Для них ошибиться в точке выброски километров эдак на 100-200 было обычным делом. Не верите? Ну вот вам два примера.
Первый. Выброска в Мозырские леса весной 1942 года партизанского отряда знаменитого полковника Д.Медведева ( из отряда которого потом действовал Николай Кузнецов). Первую группу выбросили в 300 километрах от Мозырских лесов. Вторую на 200 километров севернее намеченной точки – села Мухоеды. Третья группа летела на радиомаяк и должна была прыгать на световые ориентиры – костры. Ошибка 180 километров.
Второй. Советский разведчик Евгений Березняк. История его разведгруппы почти полностью описана в знаменитом романе. Ю.Семенова “Майор Вихрь”. Его группу 19 августа 1944 года выбросили с парашютами с ошибкой 110 километров на территорию Германии, тогда как летчики уверенно доложили, что сбросили в Польше на высоту отм.43, что в 20 км северо-западнее села Рыбна.
Сбрасывать собак в пределах прямой видимости от объекта, чтобы она не блуждала, а шла прямиком на вражеский склад? Вы полагаете, что вражеская охрана без глаз и без ушей, и не обратит никакого внимания на кружащий самолет, который с 300 метров сбросил парашютиста всего в 400 метрах от охраняемого объекта?
Да и то сказать, если уж самолет добрался до нужного объекта в тылу противника, то может ему лучше быть загруженным авиабомбами? Все же даже бомбардировщик ЯК-9Б ( тот же истребитель ЯК-9, но имеющий оборудование для сброса бомб) мог нести до 400 кг. бомб, что явно больше, чем может нести собака или даже две.
Сказочники-гуманисты, создающие подобные “романы”, позаботились, чтобы милая собачка не погибла на вражеском объекте. Она по их замыслу сбрасывает свой груз и убегает.
“При этом четвероногие не были смертниками, поскольку механизм седла состоял из бойка с пружиной, воздействующего на капсюль и механизма, воздействующего на шпильки, с помощью которых собака освобождалась от седла. ” Все хорошо, все радуются, все хлопают в ладоши! Умилительная сцена.
Но вот вопрос, куда и зачем убегает собачка? Она будет пробираться к линии фронта, чтобы выйти к своим и доложить о выполнении задания? Или уйдет к партизанам?
А чем она будет питаться во время своих блужданий? Охотиться на зайцев? Так они и сидят толпами на всех пеньках в ожидании советской собаки-диверсанта. Собака не волк и к лесной жизни не приучена.
Предвижу возражения энтузиастов собачье-минного дела. Мол предполагалось, что собаки будут сбрасываться вместе с людьми-минерами. Извините, но в сем опусе о людях ни слова. Вся фишка тут в том, что собака действует совершенно автономно.
Согласен с тем, что в каких то конкретных единичных случаях, когда человеку невозможно подобраться к вражескому объекту и заложить фугас, он может использовать для этого собаку. Но сколько таких ситуаций было или могло быть во время войны? Единицы. Громоздить сложные структуры, затрачивать месяцы и месяцы на обучение таких собак, содержать десятки и сотни людей ради сознания того, что где-то когда-то возможно такая собака потребуется? Вряд ли это стоит считать целесообразным.
Очень известному специалисту в области диверсий на железных дорогах полковнику И.Г. Старинову, написавшему десятки работ по минной войне на путях сообщений, создавшему несколько образцов противопоездных и объектных мин, разработавшему несколько методик действий по уничтожению вражеских ж/д объектов, подготовившему не один десяток специалистов-диверсантов, самому руководившему действиями по минной войне на вражеских объектах, ни разу не пришло в голову порекомендовать использовать собак-диверсантов.
Хотя, наверняка с такими идеями к нему обращались. Ни в одной своей работе он ни единым словом об этом не обмолвился, Хотя о действиях минно-розыскных собак он пишет не раз, и с большой похвалой. Почему? А потому, что ему, как всякому специалисту в минно-диверсионной области была совершенно ясна бредовость предложений о собаках-диверсантах.
Старший майор госбезопасности П. Судоплатов, в обязанности которого входило действительное, а не мнимое руководство партизанскими действиями (типа известного Центрального Штаба Партизанского Движения) ни в одной из своих работ даже не упоминает о применении собак-диверсантов, хотя самим диверсионным минно-подрывным действиям уделяет весьма значительное место в своих мемуарах и довольно подробно перечисляет типы использовавшихся во время войны мин и фугасов.
Сложно сказать, чего больше в писаниях о собаках-диверсантах – чистой выдумки наших современников ради красного словца или мистификаций и прямого очковтирательства стремившихся к известности и славе проходимцев тридцатых-сороковых годов. Скорее всего, мы имеем дело и с проходимцами, и с некритично относящимися к получаемой информации энтузиастами собаководства.
Несложно после некоторых размышлений и ознакомления с методами дрессировки собак, бесед с кинологами прийти к выводу, что либо вообще не было никаких испытаний собак-диверсантов, либо тому же заместителю начальника Штаба ВВС Красной Армии Лаврову был показан цирковой номер с собаками заранее натасканными на одних и тех же местах в выполнении определенных действий. В цирке собаки еще похлеще показывают номера.
Право, не стоит собакам приписывать возможности, которыми они не обладают. Что они могут, то могут, а что не могут, того и не сделают. Собака-сторож, собака-ищейка, собака-спасатель, собака-поводырь, минно-розыскная собака, охотничья собака, собака-пастух. Вот области их применения. И славы у них столько, что не стоит оскорблять это верно служащее человеку сотни лет животное еще и небылицами.
Источники:
Ю. Веремеев – Собака-диверсант. army.armor.kiev.ua
Константин Карапетянц – Чем собаки напугали… танки. pravda.ru
Ваш комментарий будет первым